Блог тренингового центра Белецких

Глава 7-12

Глава 13. Хранитель

Все беды начались из-за человеческих детей. Алпаргатилла это точно знал и отступать не собирался. Дети должны как следует заплатить за все. За удары дубинкам, за беготню от стражников, за то, что разбойники уже который день голодают.

Оставшуюся куриную ножку разделили на четверых. Одна часть Рапосе, другая Адандуле и две атаману. Гарсиа тоже было сунулся, но атаман шлепнул его по лапе.

— Ты уже съел свое, забыл?

Теперь, когда с мятежным Лагарто покончено, с Гарсиа можно было не церемониться. Атаман щедро отщипнул от своей второй порции крохотные кусочки двум другим разбойникам, так что когда Алпаргатилла отшил Гарсию, они только радостно оскалились. Гарсиа обиженно зашмыгал носом, но больше попыток присоседиться к курице не предпринимал. Отступил на пару шагов и глотая слюну, глядел как остальные разбойники пережевывают крохотный ужин. Медленно-медленно, чтобы хватило на подольше и возникло ощущение сытости. Ощущение не возникло.

Потом разбойники поднялись и отправились вперед по снежному полю, стараясь держаться подальше от Фоксио и от Лисаки.

К вечеру им повезло — они наткнулись на двоих лис, которые тащили санки и мешок, похоже, в какую-то деревню. Завидев свирепые рожи разбойников, лисы бросили санки и помчались прочь, а ватага оказалась владельцем двух копченых зайцев и теплой одежды, которую эти несчастные куда-то перевозили. Гнаться за ними, чтобы завладеть еще и мешком сил ни у кого не было.

Тут же возле санок разбойники разожгли костер и поужинали. Конечно, более мудро было уйти с добычей куда-нибудь подальше — что если сбежавшие лисы приведут стражников? Но разбойников и так шатало из стороны в сторону от голода, хотелось только упасть на землю и не шевелиться.

Копченые зайцы уняли голод и повысили настроение. Всех стало клонить в сон. Из последних сил разбойники сгребли снег, устраивая снежную нору и проспали в ней до утра. Им опять повезло — стражники так и не появились.

Утром, едва все выбрались из норы, Алпаргатилла произнес речь. Несмотря на усталость он даже спать толком не мог — все вынашивал планы мести этим негодным детям.

— Значит так,- сказал атаман.- У нас дважды не получилось отделать этих детей, но второй раз был удачнее — часть еды мы все-таки забрали. Теперь, когда мы избавились от предателя, все у нас выйдет как надо. Нам нужно настигнуть этих детей, забрать у них всю еду, самих их взять в плен и продать в замок Холодного огня. Там у них вечные проблемы с водой, вот пусть эти дети воду и таскают. Вон какие здоровые — особенно мальчишка. Или куда еще продать.

— Атаман,- нерешительно заговорил Гарсиа.- А может, это, ну, микрообоз какой-нибудь микрозахватим? И будет у нас еда, зачем нам эти дети…

— Ты, Гарсиа, совсем недоумок или только притворяешься?- поинтересовался Алпаргатилла.- Такого позора наша ватага еще никогда не знала. Кто нас будет бояться, если прознают, что мы с детьми не справились? Хочешь, чтобы про тебя говорили — вот идет чахлый Гарсиа, которого какие-то человеческие сопляки отлупили? Правда этого хочешь?

— Нет, не хочу,- проныл Гарсиа.- Хочу микроку-ушать …

— Обозы будем грабить и так,- объявил Алпаргатилла.- По дороге. А как только детей поймаем и продадим, пятно с чести своей смоем, так сразу и бояться нас больше будут, грабить лучше получится. Понял?

— Да-а,- промямлил Гарсиа.

— Ну, готовы пятно с чести смывать?- обратился Алпаргатилла к остальным разбойникам.

Андандула и Рапоса, видя, что отсидеться не выйдет, закивали.

— Тогда шагом марш за мной!

И Алпаргатилла зашагал к границе с сообществом вольного Ветра. Разбойники потянулись следом.

* * *

Лагарто и Кендонго брели за холмами параллельно дороге уже второй час. На дорогу выходить было опасно — вдруг там стражники. Приятели и так сильно рисковали, но Лагарто надеялся, что после такой погони стражники отправятся отдыхать в свой палисад и будет время проскользнуть, пока к дороге не отправится следующих разъезд.

У бывшего помощника атамана в голове все еще шумело от удара дубиной, но чтобы принять решение о дальнейшем маршруте много соображать не нужно. Зачем он только послушал этого тупого Алпаргатиллу? Что им ловить здесь в Королевстве Зимы? Нужно в теплые страны, там хоть лапы не мерзнут и спать можно прямо на земле, не нагребая каждый раз нору из снега.

Им повезло. Неожиданно из-за холма выскочила пара лис с мешком. Неслись, будто спасались от кого-то. Увидев одноглазого разбойника с огромной дубиной и голодными глазами, лисы швырнули мешок на землю и, жалобно пища, помчались прочь.

В мешке оказались копченые зайцы. Кендонго и Лагарто лопали их прямо холодными, вместе с костями, пока у них животы не разболелись. Кендонго свалился прямо в снег, не в силах продолжать путь, но Лагарто уговорами и угрозами, что оторвет хвост, если Кендонго не встанет, поднял его на лапы и разбойники поплелись дальше. Останавливаться было нельзя — стражники могли вот-вот объявиться. Нужно было в Сообщество Ветра — там и стражи-то почти никакой не было.

Лисы потеряли счет времени. Кендонго шел, спотыкаясь, сначала уронил свою дубинку, а через несколько минут совсем ослабел и упал. И угрозы оторвать хвост и даже свернуть башку уже не действовали. Пришлось Лагарто выбросить свою дубинку, точнее, он спрятал ее приметных в кустах, чтобы потом вернуться. Лагарто привязал к Кендонго мешок с остатками зайцев, взвалил Кендонго на плечи и пошел вперед.

Его шатало из стороны в сторону, но он упрямо шел вперед по хрустящему снегу. Снег уже становился мокрым — весна и Сообщество Ветра были совсем недалеко. Но и сил не оставалось. Перед глазами все плыло, замельтешили черточки, точки, расползались цветные круги. В ушах стал раздаваться какой-то противный смех. Чувствуя, что еще немного, и он упадет, Лагарто взмолился.

— Мама всегда говорила, что у каждого лиса есть его ангел-хранитель. Если ты есть, помоги мне… Пожалуйста!

Противный смех стал еще громче. И Лагарто увидел… Уже не цветные круги были перед глазами. Он все еще видел дорогу, кусты, заснеженные поля, но прямо перед Лагарто в воздухе возник огромный бурый лисовин с торчащими из пасти клыками.

— Ты… Ты мой ангел?- оторопело произнес Лагарто. Он вдруг потерялся в пространстве. Он совсем не понимал идет ли по-прежнему по снегу, стоит, или упал. А может вообще тоже взлетел и теперь висит перед этим клыкастым лисовином.

— Хи-хи-хи,- особенно мерзко захихикал лисовин.- Можно сказать и так.

— Но ангел… Он другой… Мама говорила, он белый…

— Откуда ты знаешь-то?- клацнул зубами лисовин.- Ты его видел, слышал? Впрочем… болтался тут когда-то белый… Да только ты на него внимания не обращал. А со мной дружил. Вот он совсем чахлый стал, и я его вышвырнул подальше, чтобы не мешал нам.

— Я с тобой не дружил…

— Хи-хи-хи,- хихикал лисовин.- Еще как дружил! Я тебе помогал прохожих грабить, подсказывал, куда стукнуть, чтобы побольнее было, а ты радовался. И тем, что им плохо я кормился. И еще радостью твоей кормился, что на чужом несчастье ты выгоду получил. Так что мы связаны, и теперь я твой ангел. И хранитель! Я тебя и сейчас сохраню. Брось этого недоумка и беги, а то скоро здесь стражники будут. По пятам за тобой идут!

Лагарто помотал головой.

— Хороший, между прочим, совет,- сказал лисовин.- Если тебя стражники поймают и со злости излупят, я-то свое получу — их злость и твою боль скушаю, мне это — коготки оближешь. Но я о ведь тебе забочусь. Как о друге.

— Кендонго мой друг, а не ты,- прохрипел Лагарто.

— Очень жаль, что ты так думаешь,- сказал лисовин, прекратив хихикать.- На самом деле я твой единственный друг. Но раз ты этого не понимаешь и не ценишь, я на минутку стану твоим врагом, просто чтобы ты прочувствовал, как тебе от этого станет плохо. Я сейчас стражникам подскажу где вы, а то они, бедные переживают, что со следа собьются. Так что, дорогой, они скоро здесь будут. А ты тащи это недоумка, тащи…

И лисовин исчез.

Лагарто зарычал. Лагарто встряхнулся. Лагарто замотал головой. И понял, что стоит на дороге. Не висит в воздухе, не лежит на земле. Но и не идет. Сколько времени он так простоял, разговаривая со своим воображением, он не знал. То, что этого воображение, Лагарто не сомневался. Во всяких бурых лис с клыками и ангелов он не очень-то верил, да и обратился к ангелу просто так, потому что в голове мутилось и хотелось чтобы помог хоть кто-то.

— Я донесу!- зарычал Лагарто. Что-то тяжелое свешивалось сверху — мешок с добычей. Сил отвязывать не было и Лагарто перетер веревку зубами и отбросил мешок в сторону. И сделал шаг. Потом еще один. Лапы тряслись и подгибались, но он продолжал идти. Он даже порывался перейти на бег, понимал — то, что ему привиделось, хоть он совсем в него не верит, вероятно, как-то связанно с правдой. А если так, то стражники вот-вот появятся…

Лагарто взобрался на холм. Он уже десять раз должен был упасть и умереть, но все-таки на холм взобрался. Откуда-то брались силы еще на один шаг. И еще на один.

А за холмом начиналась весна. Он чувствовал эту мягкую раскисшую почву, этот запах, выбирающейся из-под земли травы. Оскальзываясь на грязи, Лагарто стал медленно спускаться. Главное не упасть и не переломать шею. Почему-то у него еще оставалось силы думать об этом.

Послышалось звяканье оружия, где-то позади, с той стороны холма. Лагарто понимал, что если стражники захотят, они его достанут. Хоть он уже и в другой стране, но что им стоит сделать лишних полсотни шагов?

И стражники появились на вершине холме. Увидели впереди в сгущающихся сумерках согнутую фигуру, которая что-то волочила на себе.

— Что-то украл, подлец,- проворчал старый стражник.- Какой жадный, и не бросит ведь, даже чтобы шкуру свою бандитскую спасти. Ох, сейчас я ему врежу…

Стражники спустились следом. Лагарто не обращал внимания на звуки за спиной, думая только о том, как бы сделать еще один шаг. Стражники догнали его, окружили, взяли в кольцо, выставив вперед копья. Лагарто остановился. Он сам не понимал, почему еще стоит, а не падает. Старшина стражников только теперь заметил, что шатающийся Лагарто тащил на плечах. Несколько долгих секунд бывший помощник атамана и старшина смотрели в глаза друг друга. Впрочем, что-то мог разглядеть только стражник — Лагарто уже ничего не видел. Но старшина что-то такое все-таки разглядел, потому что вдруг махнул лапой своим подчиненным. Стражники разомкнули кольцо и, обходя Лагарто стали подниматься назад, вверх по склону. Некоторые из них оглядывались.

Лапы у Лагарто подломились и он рухнул на землю. Но перед тем, как потерять сознание он вдруг заметил краем глаза, как перед ним мелькнуло что-то белое. Крыло. Впрочем, возможно ему это просто показалось…

Глава 14. Лисы ссорятся

До вечера ехали без приключений. Сытий, от которого Паша ожидал каверзы, мирно похрапывал на рюкзаке, лисята играли в настольную игру «Самая умно-находчивая лиса». Надо было вытаскивать из мешочка карточки, на которых написаны разные вопросы и быстро и правильно отвечать. При этом можно было пользоваться большой лисьей энциклопедией. К игре прилагался секундомер, и каждому игроку отводилось определенное время. Среднему лисенку с белыми кончиками ушей Рауль благородно дал фору в несколько секунд, но все равно выигрывал. Как заметил Паша, Рауль быстрее говорил ответ, как будто он у него уже был на кончике языка, правда, ответ оказывался не всегда верным. Может лисята одинаково быстро соображали, этого, конечно, Паша не знал, но вот отреагировать на вопрос быстрее получалось у Рауля. То ли потому, что Рауль был старше, то ли потому что ушки у него были черными. Ну, не в ушках дело, конечно, они же просто внутреннюю суть лисы показывают. И вот эта вот суть, которая черными ушками отображалась, вроде как, помогала лисенку быстрее выдавать ответы.

Паша начал обдумывать свою теорию. Если все так, значит, лисы с черными ушами должны быть быстрее, чем с белыми. Паша начал вспоминать встреченных лис и убедился, что не всегда, но, в общем-то, обычно так и бывало. Лисы с черными кончиками ушей обычно громче разговаривали, были активнее, быстрее знакомились. Но, откровенно говоря, Паша не был уверен, что все это на самом деле так.

Во-первых, если ему не очень нужно было, он не обращал внимания, что творится вокруг. Думал себе свои мысли и все. Поэтому, вроде, как и замечал что-то об окружающих лисах, а вроде бы и нет, ведь жизнь лис его не касалась. И когда Паша пытался вспомнить, что же там происходило с лисами, которых он встречал, оказывалось, что помнил он мало. И потому действительно черноухие лисицы были быстрее, громче и активнее или ему это только показалось, он не знал.

В это время Ри незаметно, как ему казалось, стащил у братьев словарь.

— Отдай наш словарь!- потребовал глазастый Рауль.

— А у меня его нет!

— Есть, ты на нем сидишь!

— И ни на чем я не сижу!

— Да вот он из под твоего хвоста выглядывает! Гони словарь!

— А он не ваш!

— Наш, мы с ним играем!

— Ну и что?! Не вы его покупали, значит не ваш!

— Ну и не твой, потому что ты его не покупал.

— Ну и что?! Я на нем сижу, значит мой!

В воздухе запахло дракой и только вмешательство мамы-лисы развело конфликтующие стороны. Словарь вернулся к лисятам, а Ри выволок из под скамьи палочки, которые предусмотрительно собирал на улице. Он разделили их на две армии и принялся сталкивать, покрикивая: «Тыщ! Пыщ! Вперед, мы их победим! Пыщ! Они уже отступают!»

Паша опять углубился в свои мысли. Он стал думать, какие были бы уши у него и у Саньки, если бы она стала лисой. С собой ему было непонятно. Может быть и белые, потому что Паша предпочитал со стороны все наблюдать, не активничал в новых знакомствах и говорить предпочитал тихо — кому нужно, тот услышит. С другой стороны, вроде, как и черные, потому что соображал Паша хорошо, ну, он так думал. Он, не знал, конечно, но не зря же в школе ему хорошие оценки ставили. И вообще… Решить, что у него белые уши означало признаться в какой-то неполноценности, что ли. Вроде как он тормоз. Разумеется, Паша никаким тормозом не был, поэтому вопрос со своими ушами решил оставить на потом.

С Санькой же все было понятно. Уши у нее были бы черные, потому что она очень непоседливая, лезет куда ни попадя, вот и за лисой этой погналась, вместо того, чтобы в школу идти.

От воспоминаний про школу настроение у Паша испортилось. Сколько им еще придется среди лис бродить? И куда идти? И что делать? Никакой определенности. Пашу это очень сильно угнетало. Опять вернулись мысли, что нужно им возвращаться назад и лезть на горку. Ну и что, что не получилось сходу. Потому и не получилось, что мало сил приложили, мало старались. Как говорится — терпение и труд — все перетрут. Ой, надо было, надо было вернуться назад да на горку. Железные когти, которые бабушки зимой гололед на обувь надевают раздобыли бы. Нацепили на обувь и пошли бы вверх. Старались бы — прорвались бы. Главное — все силы собрать и долбить в одну точку. И что самое главное, все было бы ясно. Вот гора, перед тобой, нужно залезть на нее и все. А теперь сплошная неопределенность. В столицу они едут, видите ли, на лис смотреть, свою лису чувствовать. И как это можно почувствовать?

Паша заметил, что его мысли пошли по кругу и постарался думать о другом. Вот еды раздобыли, это он хорошо придумал. Выгодно-то как — на ровном месте два рюкзака харчей. Сытий, правда, в нагрузку, но он пока спит, есть не просит. А там разберемся.

— Какие государства считаются родственными,- достал Рауль очередную карточку.- Ветра и Земли, Ветра и Огня или Ветра и Воды?

Реми на секунду задумался (когда он задумывался, он часто поднимал глаза к потолку, и даже когда не поднимал, такое впечатление было, что он отключается и куда-то в себя уходит).

— Ветра и Земли,- сказал он.

— Правильно,- разочарованно протянул Рауль.- Хоть ты и не знаешь почему.

— Очень даже и знаю,- сказал Реми.- Потому что у них ценности одинаковые.

— Вот и не знаешь!- заявил Рауль.- В разных государствах ценности разные.

— Ну ты и придрался,- рассудительно сказал Реми.- Из трех наших соседей двое имеют половину ценностей таких же, как и у нас. Это я хотел сказать.

— Какие ценности?- поинтересовался Паша.- Золото, что ли? Деньги?

— Ха-ха-ха,- захохотали лисята. И Ри, который на полу собирал конструктор из цветных деталей, услышав хохот братьев тут же залился звонким громких смехом.

— Что смешного?- не понял Паша и уже собрался обидеться.

— Да они не про золото говорят,- ворчливо объяснила Санька.- Про ценности… ну, это про то, что кому нравится. Что для кого ценно. Внутренние ценности, что ли.

— А-а,- протянул Паша.

— Да,- сказал Реми.- Вот у нас в вольном сообществе Ветра ценны идеи, свобода мысли, эмоции, удобства разные и умные разные теории.

— Хм,- задумался Паша.- Да кому же это не ценно? Мне вот тоже нравится.

— Так, может, твоя лиса из нашей страны?- спросил Рауль.

— Смотрите, какой я корабль сделал!- поднялся Ри, держа в руках разноцветное чудо из конструктора. Корабль вышел красивый, у Ри получилось подобрать кубики конструктора так, что получилось очень симметрично.

— Он летает,- продолжил Ри.- Хочешь, Рауль, он сейчас на тебя налетит?

— Не хочу,- сказал Рауль.

— Он тихонько налетит, вот так. Тыщь!- и Ри налетел кораблем Раулю в бок.

— Да не хочу я!- сказал Рауль, отодвигаясь.

— Да тихонько, смотри тыщь, тыщь, тыщь,- и Ри несколько раз налетел кораблем Раулю в щеку и в ухо.

— Да не хочу я! Отвали со своим кораблем!- воскликнул Рауль, отталкивая корабль. При этом с палубы корабля на пол дилижанса свалился штурвал.

— Ах, ты так!- закричал обиженный лисенок.- Получи!- и он огрел брата кораблем по голове. Детали конструктора разлетелись по карете, и одна из них попала Паше в лоб, окончательно возвращая его в реальность.

Рауль в долгу не остался, прежде, чем родители успели отреагировать заехал младшему в ухо. Кого-нибудь это бы и остановило, но только не Ри, который схватил папину трость и собирался обрушить ее на Рауля, но отец семейства ринулся перехватывать трость. Получилось это только отчасти — трость схватить у него не вышло, но в результате изменилось направление ее движения. Трость не попала в Рауля, зато впечаталась Паше в нос.

У Паши от боли в глазах помутилось. Он едва не завопил в голос, но сдержался, лишь тихо застонал и схватился за нос. Как издалека до него доносились звуки — родители растаскивали ревущих лисят. Раз ему чувствительно заехали по ноге — это Ри пытался достать лапой Рауля, но в этот раз промахнулся.

Из носа, конечно, пошла кровь. Лисы засуетились, заизвинялись, мама-лиса начала торопливо рыться в сумочке, разыскивая настой какой-то известной только лисам травы. К лечению присоединилась Санька. Глаза у нее сделались круглые, она аккуратно вытирала Паше идущую кровь, потом взяла у лисицы платок, намоченный в настое травы (Паша чуть не задохнулся от резкого запаха) и приложила к носу Паши. Боль немного утихла.

Старший и младший лисята ревели каждый в своем углу дилижанса. Реми вжался в сиденье, такое ощущение было, что хотел оказаться отсюда как можно дальше. Паша тоже был не прочь оказаться подальше, рев действовал на нервы.

В довершение всего на рюкзаке заворочался Сытий.

— Кейк?

— Да спи ты, брюхо ненасытное,- прикрикнула на него Санька.

Как ни странно, Сытий развивать тему кейка не стал, только проворчал неодобрительно: — «Ганьба!» И опять заснул.

— Знаешь,- сказала Санька Паше,- вроде бы уже раны бинтовала, и на уроках учили и все равно как в первый раз, думаю, а вдруг не пройдет ничего? И сделать ничего не могу, так плохо.

— Да глупости,- сказал Паша. Из-за разбитого носа говорить ему было сложно и немножко больно. Но показывать это, он, конечно, не стал.- Что со мной сделается? Поболит и пройдет. Но ты руку держи,- попросил он,- так приятно.

— Я буду, буду держать,- сказала Санька. И сменив платок, приложила новый к носу Паши.

* * *
Вскоре наступил вечер. Возница подхлестывал осликов, и дилижанс трясся все дальше по лесной дороге. Как рассказал единственный ненаказанный Реми — в землях Вольного Ветра немного лесов — а много солнца и свежего воздуха, но и леса тоже есть, и дорога в столицу пролегала почти исключительно лесом.

Кровь у Паши идти перестала, вот только нос распух и напоминал сливу. Паша посмотрел на себя в зеркальце, которое Санька таскала с собой, и зрелище ему не понравилось. Лисы-родители, вину вроде бы и чувствовали, но по мнению Паши как-то странно.

— Вы извините Ри, он такой непоседливый,- сказала мама-лисица.

— Да,- поддакнул папа-лисовин.- Но зато такого носа ни у кого нет. Можно смело в цирке выступать.

И он подмигнул Паше.

Паше это не понравилось. Распустили ребенка, и вместо того, чтобы отвечать за это еще и смеются над ним, над Пашей. Хорошенькие лисы, нечего сказать!

А лисовин, начал трепаться, видимо, рассчитывая повеселить Пашу.

— У моего дядюшки Жана был огород, и там росли такие изумительные сливы, ну прямо как твой нос.

Фамильярность Паше тоже не понравилась. Они и не познакомились, как следует, а уже на «ты». Да они с Санькой уже взрослые, между прочим! Могли бы их и на «вы» назвать, как некоторые другие лисы делали.

— А еще с таким носом хорошо в день всех святых лис пугать. Только в тыкве нужно прорезь сделать, чтобы вся красота была видна.

Мама-лисица хихикнула.

«Точно, издеваются»,- понял Паша. «Не могут нормальные лисы над этим смеяться!»

— Бе-бе-бе,- скорчил рожу Раулю Ри из угла.

— Ты тупой, как и твоя рожа,- отозвался из своего угла Рауль.

— А Рауль — дурак! Ду-ра-чок! Ду-ра-чина! Ла-ла-ла. Ой, ду-ра-чи-на ты-ы,- запел Ри.

— Хватит дети,- вмешалась мама-лиса.- Давайте лучше поиграем в спокойную игру.

— В какую еще игру,- буркнул из угла Ри.

Не нравилось Паше, как лисенок говорит. Он вдруг понял, что именно ему не нравится. Даже вопросы звучали, как утверждения и даже как обвинения. Но дело не в Ри было, так еще кое-кто говорил из тех, кого он знал. Санька, например! Только она девчонка, возможно, из-за этого напор у нее был послабее. И еще дядя Толя из соседней квартиры. Он вообще огромный, говорил, как гвозди заколачивал. Если начинал с тобой разговаривать, хотелось убежать — сразу приходилось начинать оправдываться, а оправдаться не получалось.

А еще также говорила уборщица тетя Маша. Все время на одной ноте и чувство было, что ты у нее на прицеле и пока она все, что наметила в тебя не вдолбит, никуда ты от нее не денешься. Вообще казалось, ей не очень важно слушают ее или нет. Главное высказать то, что она хотела сказать.

Пока Паша отвлекся на свои размышления, лисята уже затеяли возню на полу, играя в зверей. А точнее — в семейство мышей. Рауль на правах отца семейства добывал колоски, дядя Реми сидел дома с маленьким мышонком.

— Я маленькая мышка!- голосил Ри.- Пи! Пи!!!

Паша лишний раз убедился, что его теория насчет цвета кончиков ушек верна. Реми почти слышно не было, а вот от криков маленького мышонка закладывало уши.

К вечеру подъехали к постоялому двору. Все вышли на улицу, кроме лисят — Ри загородил братьям дорогу.

— Билет!- велел он и протянул лапу.

— Держи,- Реми подобрал на полу и сунул ему какую-то бумажку.

Ри внимательно рассмотрел ее и сказал.

— Дверь откроется завтра… Завтра будет через две минуты.

— Хорошо,- ответил Реми,- две минуты я могу и подождать.

Рауль тоже уселся на скамейку. Ри помялся на выходе и поинтересовался:

— Реми, а когда закончатся две минуты?

— Надо посчитать до 120,- объяснил Реми.

Ри переступил с лапы на лапу и произнес:

— Дз-з-з, двери открываются!

— Ты же не посчитал до 120,- стал добиваться справедливости Реми.- Ты же считать не умеешь!

— Умею!- набычился Ри, оскорбленный подозрением, что он чего-то не умеет.

— Дети, ну где вы там?- поинтересовалась лиса-мама, выглядывая из двери.

— Я первый!- закричал Ри и бросился к постоялому двору.

Лисята бросились следом. Рауль, как самый старший, конечно, бегал быстрее, и как Ри не старался, Рауль его обогнал.

— Дурак!- набросился на него с кулаками подбежавший Ри.- Я же хотел быть первым!

От драки спасло только вмешательство лисовина-отца.

Дети вошли следом за лисятами. Ужинать решили у себя в комнате, благо еды было достаточно. Вопящего о кейке Сытия, успокоили кусищем ветчины. Лисьи кровати вполне подходили детям по размеру, вот только мыться было особенно негде. Водопровода в лисьих домах не наблюдалось. Скрепя сердце, Паша заплатил за тазик теплой воды, потому что после целого дня в пыльном трясучем дилижансе чувствовал себя неуютно. К его удивлению Санька мыться не спешила. Паша решил сначала, что она стесняется и предложил выйти, но, оказалось, что дело не в этом, и она просто мыться не хочет.

— Ну ты же дома мылась?- поинтересовался он.

— Да, конечно,- ответила Санька, но было видно, что тема не вызывает энтузиазма.

— А тут почему?

— Не хочу,- сказала Санька и легла на кровать с учебником истории, который она собиралась читать, пока из окна проникало достаточно света.

Паша пожал плечами.

— Ну тогда отвернись,- заявил он Саньке, стащил одежду и принялся мыться сам. Закончив, он выплеснул тазик с водой за окно, стуча зубами от холода вытерся, оделся и высунулся по пояс на улицу.

Закат окрасил небо в багровые тона. Заканчивался 4-й день пребывания детей в лисьей стране.

Глава 15. Лиса не воспитывается

Ночью Сытий захрапел.

— Хырррр… Хырррр,- храпел он.- Хрыыыы… Хрыыыы…

Он храпел с переливами, то громче, то тише, то полностью затихал, то резко всхрапывал отчего Санька чуть на кровати не подпрыгивала.

— Я его сейчас в окно выкину!- пожаловалась она.

Паше тоже хотелось угомонить храпуна, но, конечно, в окно выбрасывать пса было жалко. Он подошел к углу, где Сытий, стащивший покрывало с кровати, сделал себе гнездо. Пес лежал на спине, раскинув лапы и самозабвенно харчал в потолок.

— Хрррыыыы… Хы-ррыыыы… Харрччч…

Паша перевернул Сытия на бок и накрыл покрывалом. Сытий пробормотал сквозь сон про ганьбу, но храп почти стих, и ребята смогли заснуть.

Утром, проснувшись, Паша ощупал распухший и побаливающий нос. Боль стала тупой и тянущей, нос, похоже, шел на поправку. Успокоившись, Паша принялся размышлять над всем, что произошло с ними, пока они ехали в дилижансе. Делать все равно было нечего, а эти раздумья, могли помочь разобраться с его лисой или хотя бы понять как дальше держаться с лисьим семейством. Разобраться кто из лис и лисят что чувствовал во время ссоры получалось у Паши гораздо легче, чем решение задачек по математике, но мальчик об этом не думал.

Поведение младшего лисенка Пашу очень раздражало и даже злило. Раньше он не обсуждал поведение, не давал советов другим, тем более взрослым, считал, что мал еще указывать. Но с лисами все было иначе — лисы не казались ему такими уж взрослыми. Возможно, дело было в том, что из-за небольшого размера, из-за ушей, хвостов и рыжей шкуры лисы представлялись ему сказочными существами, да еще и подростками пусть и старше самого Паши. Относиться к ним, как к серьезным дядям тетям у него то получалось, то не получалось. И сейчас он решил поговорить с мамой лисой насчет младшего лисенка.

Вы только не подумайте, что говорить на такие темы Паше было привычно, и этим он занимался с утра до ночи. Вовсе нет! Никому он не указывал, больше наблюдал со стороны, делал выводы, оценивал. И быстро становилось понятно кто хороший, а кто плохой. Вот и по вчерашнему дню стало ясно, что младший лисенок сейчас плоховат. Но ведь безнадежных ситуаций нет и если лисенка правильно воспитать, наставить на путь истинный, все можно исправить и от этого всем будет лучше. Сказать это маме-лисе напрямую Паша не мог — а то лиса-мама еще обидится — кому приятно, кого ее лисенка не считают самым лучшим. И потому решил поначалу завести разговор о своей лисе, а там уже можно свернуть и на лисенка.

Тихонько, чтобы не разбудить Саньку и похрапывающего в своем гнезде Сытия, Паша оделся, выбрался в коридор, спустился по лестнице вниз и вышел на улицу.

Было холодно. На ясном небе плыла пара облаков, похожих на белых голубей. В зените болталась белая половинка луны. Лис-кучер уже возился с пони, а лисята, вскочившие ни свет ни заря, носились по двору, играя в «Зайца и лису».

Мама-лисица умывалась из рукомойника (наверное, в лисьей стране он назывался лапомойником), потом уселась на крыльцо, глядя вдаль. Паша подсел рядом. Минуту думал, как начать разговор. Но лиса начала его первой.

— Как твой нос?- поинтересовалась она.

— Ничего, спасибо. Почти не болит, — ответил Паша.

— Если хочешь, я еще дам тебе настой травы-лисявки. Она лучше всего заживляет раны и синяки. Если бы не она, даже не знаю, как бы я с детьми обходилась.

— А знаете,- набрался храбрости Паша.- Мы ведь ищем свою лису. Правда, не знаем, что это такое. Я, по крайней мере, не знаю.

Паша ожидал, что мама-лисица засмеется или, по крайней мере, улыбнется — как это можно искать и не знать чего — но она лишь спокойно кивнула.

— Я в детстве тоже искала свою лису,- сказала она.

— Как же это…- Паша опешил. Что ей-то искать? Ясно же по ушам, глазам, хвосту и всему такому. Это людям трудно, а лисам — на уши посмотрел и все понятно.

— Я искала свою лису, то есть больше — лису в себе.

Паша почувствовал, что опять ему начинаю говорить всякие непонятки. Как было бы просто, если бы сказали ему — иди за вон тот лесок, там в овраге сидит твоя лиса, лови ее за хвост — как поймаешь, сразу очутишься дома. Вот это — нормальное объяснение, а то начинается — лиса в себе, лиса в себе… Какая может быть лиса в себе? Может в лисице и есть, а в нем Паше нет. Разве что если бы он лису съел, вот тогда была бы внутри него лиса. Да только он лису есть не станет ни за какие коврижки.

Мама-лиса как будто прочла его мысли.

— Ну, цвет ушей, глаз я, конечно знала. И даже рассказы что это значит от умных лис слышала. Но потом встретилась с мудрой Алисией, и она мне сказала: «А знаешь ли ты, что значит белый цвет твоих ушей?» Ну я и говорю по школьному учебнику, что, значит, больше я в себе, в своем внутреннем мире, и меньше обращаю внимания на внешний мир. «А как это у тебя проявляется в твоих поступках?»- тогда спросила у меня Алисия. «Ты это чувствуешь сама или по учебнику прочитала?»

— Я уже ей хотела ответить из умной книжки, да так и застыла с раскрытым ртом. Одно дело видеть черные и белые уши, а другое — ощутить, как ты видишь мир и как другой видит мир и ощутить разницу. И тогда я начала наблюдать за собой, за другими и только через много месяцев разобралась.

— Так, может, вы и нам поможете,- обрадовался Паша.- Скажите, как найти свою лису? Раз вы разобрались в этом?

— Может и разобралась для себя, а может и нет. Каждый день открываю в себе что-то новое. В любом случае если вы просто найдете подходящую лису, это вам не поможет. Она вашей не станет, пока сами не почувствуете.

Паша сильно расстроился. Как достали эти непонятки! Как было бы просто, сиди лиса в овраге. И что, месяцы теперь ждать, пока они что-то поймут? Он домой хочет!

— Это бывает по-разному,- продолжала мама-лисица.- У кого-то быстрее, у кого-то медленнее. Лисята мои тоже по-разному себя осознают. Реми уже разбирается, хотя он и не самый старший. А вот Ри, трудно — ему надо, чтобы все конкретно было. Если сказать про лису в себе, он еще подумает, что ее надо съесть.

Паша насупился. Его собственные слова про съеденную лису пересказали! И с Ри его сравнили! А ведь он — не такой!

— А вот насчет Ри я хотел поговорить…- начал он.- Мне вот кажется, что он своих братьев обижает.

— Да, бывает и поплачут они,- согласилась лисица.

— Значит надо, может, как то ему разъяснить, чтобы он понял и перестал?

— Может, надо, а может и нет,- сказала лисица.- Это все очень по-разному. Если например, он драться лезет, это одно, если кричит — другое, а если ругается и вообще — совсем другая ситуация.

Этого Паша не понимал. По его мнению все было просто — если лисенок ведет себя неправильно, надо его поправить. Чего мудрить?

— Он ведь они расстраиваются и это плохо,- объяснил он непонятливой лисе.

— Опять же, иногда расстраиваются, иногда — нет. И совсем необязательно это плохо, может и хорошо. А чаще не плохо и не хорошо. Просто это есть.

— Как это? Как может быть хорошо, если кто-то расстраивается?- удивился Паша.

— Если Рауль что-то сделает, получит в ответ от Ри и расстроится это может помочь ему понять как лучше с Ри общаться. Да и просто — иногда хорошо побыть и в плохом настроении. Все от ситуации зависит.

Лиса явно ничего не понимала. Что хорошего быть в плохом настроении? Хорошо, когда хорошее настроение, а когда плохое — плохо.

— Ведь не всегда они будут жить в семье,- продолжала лиса.- Им потом придется жить самостоятельно, встречаться с другими лисами и не все будут себя вести так, как им хочется. Вот они и учатся сейчас общаться с братом, понять которого им непросто.

— А Ри?

— Ри у нас — король, он тоже учится. Учится силу применять, говорить о том, чего он хочет так, чтобы получать это и не получать в лоб. Учится различать свое-чужое, границы видеть…

— А как это — коро…- начал было Паша, но его перебил звонкий голос Ри.

— Мама, смотри!.. Мама, смотри представление!

Лисенок забрался на росшее посреди двора дерево, на нем было надето что-то вроде рюкзака. Убедившись, что на него смотрят, схватился за ветку, заперебирал лапами, оттолкнулся и перескочил на следующую ветку. Покачался на ней и полез выше. Забравшись почти на самую на верхушку, уселся, ухватившись лапой за истончившийся ствол.

— Молодец,- сказала мама и захлопала.- Видали?- гордо сказала она Паше.- А ведь старшие — другие, они так не могут.

Паша кивнул, пришлось признать, что сам он в таком возрасте вряд ли смог бы так лихо лазить по деревьям.

Вдохновленный вниманием Ри, выбрался из лямок рюкзака… впрочем, Паша уже видел, что это не рюкзак, а сумочка, с которой мама-лиса вчера сидела в дилижансе. Похоже, мама лисица тоже разобралась, что за предмет у Ри в лапах.

— Дорогой, осторожнее, пожалуйста,- крикнула она Ри, заметив, что лисенок покачнулся на ветке.

— Мама, представление,- сообщил Ри, он уже восстановил равновесие и открыл сумку.- Смотри, дракона подбили и он падает! Тыщь!

В полет к земле отправился какой-то блестящий предмет.

— Упс! — сказала лисца-мама, провожая предмет глазами.- Кажется, это была моя пудреница.

— Дорогой!- подхватилась она и побежала к лисенку.- Дорогой, давай придумаем другую интересную игру!

* * *
После завтрака отправились. Лисята по дороге играли в Норуто — это оказалось про лисенка, который жил городе из нор. На жителей напала девятихвостая крыса, но ее всем миром победили, а потом этот лисенок сам научился сражаться и колдовать. Про колдовать больше нравилась старшим лисятам, младшему, больше про сражаться.

Потом они начали играть в Сирого Дятла. По одной из лисьих легенд жил-был в лесу дятел с серым опереньем и звался он Сирым. И очень расстраивался, что он какой-то не такой. Любую свою неудачу относил на счет того, что вот он такой себе плохой Сирый Дятел. Поэтому ничего нового не пробовал, ничего старался не дать — не по чину это Сирому Дятлу, все равно не получится. Но однажды встретилась ему мудрая птица сова и спросил он у нее совета как дальше жить. Сова дала ему совет. И стал Сирый Дятел замечать что у него получается. И увидел, что очень много получается — и летать получается, и червяков отыскивать и дом свой обустраивать. И чем больше он замечал, тем больше это, тем больше становился из Сирого Цветным. В душе. В общем, закончилось все хорошо.

Ри роль Сирого Дятла отверг. Даже перспектива стать Цветным не искупала недостатков роли. Стать Совой стать он еще соглашался или Сорокой, которая поначалу над Сирым насмехалась.

Паша слушал-слушал спор лисят, а потом как-то незаметно задремал и не заметил, что дилижанс въехал в лес. Он это обнаружил только когда повозка остановилась на обед. Вокруг стояли высоченные сосны и остро пахло смолой. Мама-лисица расстелила покрывало, путешественники разложили на нем еду и принялись обедать. Сытий с ножом и вилкой, сидел чинно с краю скатерти и сдержанно распоряжался: «Подноси!»

Неожиданно из кустов выскочил волк. Самый настоящий дикий волк, с хвостом зубами и на четырех лапах. Здоровенный, таких Паша даже в зоопарке не видел. Откуда он тут взялся рядом с широкой протоптанной-проезженной дорогой было совершенно непонятно. Никто к встрече с волком готов не был. Лисы бросились врассыпную, Паша, прикрывая Саньку, тоже стал отступать. Ри схватил какую-то палку, но против хищника, это было совершенно несерьезно и папа-лисовин утащил лисенка прочь. На скатерти остался сидеть хлопающий глазами Сытий.

— Сытий,- крикнул ему Паша, пытаясь выдернуть из кипы вещей дубинку, запутавшуюся в каких-то ремнях.- Сюда!

Волк, однако, нападать не собирался. Он принюхался и к куску колбасы на скатерти, с которым интимно общался Сытий и в мгновение ока его пожрал.

— Ганьба!- задохнулся от возмущения Сытий.

Волк недобро оскался — критика ему явно не понравилась.

— Ганьба!- заорал Сытий, в самое сердце пораженный пропажей кейка и бросился на обжору. Волк попытался схватить его, но маленький Сытий проскользнул под брюхом и что было мочи вонзил вилку, которую так и не выпустил из лап, волку в зад.

— Вра-а-у-у!- взвыл волк, подпрыгивая.

— Ганьба!- голосил Сытий, неизвестно каким образом уже оказавшийся на волке и орудующий вилкой, как опытный солдат-пикинер.

— Вра-а-у-у! У-у-у!- выл волк и вертелся волчком, пытаясь сбросить Сытия. Наконец ему это удалось и Сытий отлетел на дорогу. Волк скакнул было следом, но Сытий успел встать на лапы и хоть и пошатывался, но грозно выставил вилку вперед и предупредил:

— Ганьба!

То ли решительный вид Сытия, то ли кучер, который выскочил из дилижанса с длинной пикой, то ли Паша, который наконец выдрал из ремней дубинку, а, скорее всего все вместе, вынудило волка отступить. Он рявкнул напоследок, скакнул с дороги, подхватил со скатерти жареную курицу и скрылся в лесу.

— Кейк!- застонал раненый в самое сердце Сытий.- Ганьба!

Позабыв обо всем, он ринулся на своих коротких лапках следом за волком, Паша его едва успел остановить.

— Стой, Сытий, стой,- принялся он гладить пса.- Ну его в сад этого волка. Да, пусть подавится этой курицей. У нас еще есть!

— Ганьба… Ганьба,- бормотал Сытий, медленно успокаиваясь.

— Сытий,- сказала Санька, восхищенно глядя на пса.- Ты просто,… ты настоящий герой!

Сытий скромно потупился, а затем уселся и сдержанно с достоинством произнес:

— Подноси!..

Остаток пути до Лисижа проделали без приключений.

Глава 16. Лиса шаманит

Город Лисиж стоял на холме у реки Лисена, которая отделяла земли сообщества Вольного Ветра от Королевства Огня. Пока въезжали по перекинутому через ров мосту, кружили по улочкам, пробираясь к станции дилижансов, Паша вовсю рассматривал город. Маленькие, узкие улочки, мощеные булыжником, на которых с трудом могли разминуться две кареты, неспешно прогуливающиеся лисы в ярких необычных нарядах, медные калачи и крендели у кондитерских и запах ванили, все это настраивало на сказочный лад.

Дети уже давно решили, что своей лисы здесь не найти и собрались уже отправляться в королевство Огня. Оставалось дождаться подходящего дилижанса. Паша еще хотел прежде найти торговца, за которым они ехали, но Санька поинтересовалась:

— А зачем?

— Вдруг чего полезного у него узнаем…

— Чего узнаем?

— Ну чего-чего…- Паша уже и сам не помнил, что они хотели узнать у торговца.- Зачем-то же мы за ним ехали.

— Если ты и сам не помнишь зачем, что мы узнавать-то будем?- не отставала Санька.

«Ну вредина!»- подумал Паша. «Нет, чтобы помочь, подсказать, что у него можно узнать, так она еще и достает каверзными вопросами!»

— Мы же собирались расспросить у него, что он там про меня говорил. Собирались же?

— Ой, Паша,- фыркнула Санька.- Если всех торговцев опрашивать, так никогда домой и не попадем. Пойдем, о дилижансе узнаем, чего зря стоять.

— Слушай, Санька,- сказал разозлившийся Паша.- Ты сама соглашалась найти торговца и с ним поговорить. А теперь что-то новое придумала, а старое уже забыла. Если с одного на другое перескакивать, ничего до конца не доводить, так ничего и не получится в конце концов. Поняла?

— Я-то поняла. А ты в фигню лбом уперся и собираешься за торговцем по городу бегать время наше тратить, хотя это никому не нужно.

— Как это не нужно? Два дня назад было нужно, сама говорила, а теперь уже не нужно?!

— Ты еще вспомни не про два дня, а про 12 лет, тебе вот 12 лет назад соска была нужна, может и теперь нужна? Ситуация меняется, а ты не видишь ничего.

— Я все вижу!- вскипел Паша.- А ты,.. ты — просто ветреная девчонка, без царя в голове.

В общем, они поссорились. И дулись друг на друга. Причем Санька подулась несколько минут и уже начала с Пашей заговаривать, как ни в чем не бывало. Паша же обиделся всерьез.

«Ни во что меня ставит!»- с горечью думал он. «Вбила себе в башку, не собьешь! Вчера один план, сегодня другой, завтра третий будет. Только и меняет планы, вместо того, чтобы последовательно дела делать. Соска мне, оказывается, нужна. И слова ведь выбирает пообиднее. И с Сытием тоже. «Ах, Сытий, Сытиёк, ути-пути, ты такой герой, сю-сю-сю!» А что я ее прикрывал от волка и от разбойников уже совсем забыла. Как на пса этого несчастного смотрела. Хоть бы раз так на меня посмотрела! Может, мне тоже кого-нибудь в зад вилкой уколоть, чтобы глянула?» В этот момент Паша уже совсем забыл, как пару дней назад Санька называла героем его.

Санька тоже расстраивалась. С недавних пор она стала замечать, что Паша на нее иногда обижается. Причем из-за чего обижается ей было совершенно непонятно. И когда начинает обижаться и что сделать, чтобы не обижался тоже неясно. Обижать никого ей не хотелось. Она просто говорила правду, потому что, если сказать правду и все всё поймут, то можно решить любую ситуацию. А Паша из-за этого обижался. Впрочем, Санька даже не была наверняка уверена, что именно из-за этого, потому что ничего ведь нет в правде обидного.

Неизвестно сколько бы ребята стояли на стоянке карет и дилижансов, но тут вернулось отлучавшееся семейство лис.

— Пойдемте с нами на конкурс!- предложила мама-лисица.- Туда приезжает много лис из разных стран. Это наверняка поможет вам в поисках.

— ПосмОтрите, как мы будем выступать,- добавил Реми.

— Я с удовольствием,- сказал Санька.

Паша покосился на Саньку и кивнул.

Они пошли по улочкам. Город веселился. То тут то там мелькали клоуны, жонглеры, из открытых дверей доносились запахи разных блюд. Какая-то лиса с трибуны что-то рассказывали, тыкая в развешанные плакаты с формулами, а небольшая толпа лис внизу внимала, иногда хихикая или хлопая.

Лисье семейство шло впереди и распевало песню о рыжем хвосте.

— Какой-то праздник, что ли,- пробормотал Паша.

— Да нет,- отозвался услышавший его Реми.- Просто хороший день, вот все и отдыхают.

Паша это было непонятно. Что хорошего ходить толпами и хохотать. Если представление какое, оно должно быть со смыслом, а не просто, чтобы посмеяться. А жонглирование булавами — это к чему? Какая от этого польза? И что смешного, чего эта компания лис возле жонглера хохочут, как дурачки. Паша не любил такого вот несдержанного веселья. Лучше бы делали свои дела.

В переулке, куда они свернули след за лисьим семейством было тише. По обе стороны тянулись лавки, вывеска у одной из них Пашу заинтересовала. Она оказалась настолько важной, что он даже с Санькой заговорил:

— Гляди!

Санька подошла поближе и прочла вслух.

«Великий Сирый шаман. Уникальные шаманские техники с бубном. Любовная магия. Верну любимого, недорого. Эффективные привороты. Ворожба на любовь, отношения и деток.»

— Ты влюбился?- растерянно прошептала Санька.

Паша застыл с раскрытым ртом.

— Слушай, Баренцева,- сказал он, наконец.- Ты издеваешься надо мной или просто полная дура?

— Ты же сам остановился…

— Ты думай, что говоришь! И в кого мне тут влюбиться? В лису, что ли?

— Ну, я подумала…- покраснела Санька.- Может ты…

— Может я что? Что ты бред всякий читаешь! Ниже читай!

Санька, наконец, углядела, что написано ниже маленькими буквами и прочла.

— Лиса в себе в короткие сроки. Эффективная работающая технология определения.

— Вот,- сказал Паша.- А что если мы сюда войдем и все узнаем? И сразу вернемся домой. Что думаешь?

На самом деле Паша не был уверен, что так вот сразу можно что-то о нем определить. Если уж он сам не сумел, то как сумеет кто-то другой?

— Я думаю, что это бред,- звонко сказала Санька. Стояла она красная, и Паше даже показалось, что сдерживает слезы. «С чего бы это?»- подумал он, но додумать ему Санька не дала.

— Если все в верху написанное про любовь — бред, то и это — полный бред, потому делают все одни и те же лисы… А ты — дурак!- добавила она без всякой видимой связи.

Паша был настолько озадачен, что на «дурака» даже не среагировал. Может, конечно, и бред, уж больно несерьезно выглядело про шаманство с бубном, с другой стороны — написано же «эффективная работающая технология». Значит, наверняка, проверяли и все работает.

— Я, наверное, схожу гляну,- неуверенно пробормотал он.

— Иди куда хочешь,- махнула рукой Санька и отвернулась.

Паша посмотрел на Саньку, но та не оборачивалась. Вредничает. Он бы, конечно лучше с ней пошел. Ну да ладно, без нее обойдется. Сам все сделает. Паша пожал плечами, толкнул дверь и вошел. У входа звякнул колокольчик.

Комната оказалась большой и полутемной. По углам стояли лавки, на стенах весели картины изображающие сцены охоты лис за зайцами. Лисы, похоже, были дикими, потому что были одеты только в свои шкуры и гонялись за зайцами на 4 лапах. Между картинами на стенах были вбиты крюки, на которых сушились пучки какой-то травы. Сильно пахло сеном и пылью.

В углу багрово светился очаг, на нем что-то кипели и булькало. У очага сидело 3 лисы, одетые в дырявые балахоны, с нашитыми на них цветными лоскутками и одна лиса сидела напротив.

— А-а-а, эть-эть-эть, хыть-хыть-хыть, ав-ав-ав, тыв-тяв-тяв,- затявкали две лисы по краям в серых балахонах.

— Стойте,- велел лис в черном балахоне и с бубном — видимо это и был Великий Сирый шаман — обратился к Паше.- Если хочешь увидеть, как мы определим истинную лису в этой лисе, плати деньги, да?

Паша платить деньги не хотел. С другой стороны, посмотреть как работает эффективная технология ему хотелось. Великий Сирый шаман называл сумму и Паша, увидев, что она невелика, отдал ему монетки.

— И за нее, да?- показал шаман лапой за Пашу. Паша обернулся. За ним с независимым видом стояла Санька и смотрела мимо Паши. Паша обрадовался, что Санька вернулась, ему даже почти не жалко было денег, которые он за нее отдал.

— Зри же профессиональную работу, да?- объявил Сирый шаман Паше. Помощники вновь затянули:

— А-а-а, эть-эть-эть, хыть-хыть-хыть! Ав-ав-ав, тяв-тяв-тяв!

Шаман под вой пару раз звякнул бубном, а потом вдруг оглушительно бахнул по нему. Паша даже оглох на мгновение.

— Твои истинные уши черные,- возвестил шаман лисе, когда слух у всех восстановился.- Глаза — серые, лапы толстые, а хвост — лохматый и бубликом. Поняла, да?

Приглядевшись, Паша увидел, что у лисы уши были белыми, глазами карие, лапы тонкими, а хвост — прямой, прилизанный.

В общем, все было прямо наоборот тому, что сказал шаман. Лиса, однако, очень обрадовалась.

— Я так и знала, что глаза серые, а уши черные. Ведь я же очень умна, ну правда ведь?

Шаман покривился и не ответил.

— Правда, я умна?- обратилась лиса к Паше.

Судя по вопросам лисы Паша сказал бы, что не очень, но из вежливости промолчал. Лиса, однако, упорно ожидала ответа, и Паше нехотя кивнул. Лиса, неодобрительно зыркнула на него, и больше к нему не обращалась.

— Ведь с карими глазами — дурачки и идиоты, а только с серыми умные,- стала рассказывать лиса шаману и помощникам. Ближнего к детям помощника шамана, у которого глаза были карие от этого откровения слегка перекосило.

— Я так рада, что у меня истинные глаза серые,- продолжала радоваться лисица.- Теперь я точно умная! Я уже в десятую лавку захожу в четырех мне сказали, что истинные глаза карие, но они просто дурачки и идиоты, а в других, что серые.

— Не поняла,- подала голос из-за спины Паши Санька.- А как цвет глаз связан с умом?

— На глупые вопросы не отвечаю,- гордо сказала лисица и прошествовала к выходу.- Спасибо вам,- обернулась она к Великому Сирому шаману от выхода.- Вы — самый лучший шаман! А я сейчас еще в пяток лавок зайду, чтобы наверняка про глаза узнать.

И лиса ушла.

Шаман и помощники солидно замерли в неподвижности. Паша переминался, ему и хотелось узнать про лису в себе и не хотелось тревожить шамана, который выглядел таким мудрым и понимающим.

— Ну, иди уж,- буркнула сзади Санька.- Хотел же узнать, иди давай.

— За узнавание лисы в себе дополнительная плата,- отозвался помощник шамана с карими глазами.

— Ничего себе!- Санька, наконец, вышла из-за спины Паши.- А за что мы только что заплатили?

— А это было за посмотреть на технологию.

— А что-то я никакой технологии не видела.

— Это потому девочка, что ты не умеешь смотреть, да?- подал голос шаман.

— Ну раз я деньги вам заплатила, вы, все-таки, объясните мне, хотя бы в общем.

Шаман с помощниками переглянулись.

— Ну, слушай, девочка,- сказал помощник с карими глазами.- У нас есть свои правила, как узнать истинную лису. И любой, кто эти правила познает, истинную лису узнавать будет меньше, чем за один удар бубна. Мы тебе все правила рассказывать не будем, но пару назовем, чтобы ты понимала.

— Первое, если лиса зашла и здоровается. Значит истинные глаза у нее карие. А если нет — серые.

— Погодите,- сказала Санька.- А если она в один день зашла и поздоровалась, а в другой день — нет, тогда как? У нее что, истинные глаза цвет поменяют?

— На это, девочка есть простой ответ,- сказал шаман.- Если истинную лису один раз узнали, то уже неважно что она там потом говорит, да? Истинная лиса она всегда с этим цветом глаз и останется.

— Погодите-ка,- протестующее вытянула руку Санька.- Что-то я не поняла. Вы сказали, что любой может определить какого истинного цвета глаза у лисы.

— В этом и сила нашего шаманства, поняла, да?- объяснил шаман.

— Ладно-ладно. Допустим, я определила — лиса со мной поздоровалась. Потом она пришла к Паше и не поздоровалась. Какого цвета у нее истинные глаза?

— А на это, девочка, есть самое главное правило,- торжественно возгласил помощник шамана.- Оно гласит: как Великий Сирый шаман сказал, так и есть. Что в твоем случае означает — нужно прийти к Великому Сирому шаману и спросить у него. Он скажет, какой истинный цвет глаз.

— Какая-то фигня,- подытожила Санька.- Ты когда заходил — здоровался?- поинтересовалась она у Паши.

— Не-а.

— Ну значит, истинный цвет у тебя серый. Или как они тут говорят — сирый. Пошли отсюда, что время терять.

— Не торопись, девочка,- подал голос молчавший до сих пор помощник шамана с серыми глазами.- Ты просто не доросла еще до нашей мудрости. Что же касается цвета глаз мальчика, то я бы не торопился с выводами. Потому что существует еще главное правило.

— Да, помню я,- сказала Санька.- Главное правило у вас: Неважно кто и что определил. Шаман какую-нибудь фигню сморозит и это великая истина.

Она развернулась и вышла — звякнул колокольчик. Паша развернулся и вышел тоже. Колокольчик звякнул еще раз.

У выхода стояла незнакомая лисица.

— А правда, что здесь истинную лису определяют,- нерешительно спросила она у детей.

— Ага, они так говорят,- фыркнула Санька.

— А почему вы-то сюда пришли,- поинтересовался Паша.- У вас же все на ушах написано.

— А я не хочу быть тем, что у меня написано на ушах,- заявила лиса.- Мне, может, не нравится, что у меня уши белые. Все смотрят и думают, что я ни на что не способна. Только в норе сидеть. А я хочу быть известной лисой. Чтоб много денег и почета.

— А кто мешает, чтобы было много денег и почета с белыми ушками?- не понял Паша.

— Ты не понимаешь ничего, мальчик!- сказала лиса.- Они все смотрят и думают, что я неспособна. А я, может, королем хочу быть. Им весь почет и куры. И мне хочется.

— Хм,- подумал Паша.- Ну, если все мешают, может просто ушки перекрасить и будут думать, что они у вас черные и все решится.

— Да ты не понимаешь, мальчик!- воскликнула лиса.- Даже если я ушки перекрашу, я буду чувствовать, что на самом-то деле они белые.

— И что же делать? Может не чувстовать?

— Как не чувствовать?- возмутилась лиса.- Как ты себе это представляешь? Я вот ищу кого-нибудь, чтобы он сказал мне так, чтобы я точно поверила, что ушки черные. Тогда я их перекрашу и буду ходить с черными и стану королем. А пока все так происходит, что мне рассказывают, я вдохновляюсь, а потом опять сомнения возникают. Я нарочно пришла к Великому Сирому шаману, чтобы все узнать и окончательно избавиться от сомнений. Он мне скажет, что ушки черные, я, наконец, поверю и будет счастье.

— А если он скажет, что ушки белые?

— Ты ничего не понимаешь, мальчик!- сердито воскликнула лиса.- Ты — плохой, опять хочешь, чтобы я сомневаться и мучиться начала!

— Извините, я ничего такого не хотел,- смутился Паша.

— Хотите совет,- сказала Санька.- Если желаете, чтобы шаман…

— Великий Сирый шаман!- поправила ее лиса.

— Великий Сирый шаман,- согласилась Санька.- Так вот, если хотите, чтобы он сказал, что ушки черные, когда войдете, машите хвостом, как помелом.

— И это поможет?- усомнилась лиса.

— Конечно. Это у них такая технология, если хвост машет, шаман понимает, что истинные ушки черные.

— Спасибо!- обрадовалась лиса и что было сил замахала хвостом, поднимая пыль и мусор.- Так подойдет?

— Очень хорошо!- серьезно сказала Санька и лиса, не переставая сучить хвостом, скрылась за дверью.

— Откуда ты про хвост узнала?- поинтересовался Паша.- Шаман же про хвост не говорил?

— Да уж узнала.

— Но откуда?- недоумевал Паша.

— Ну если белые ушки — лиса направлена внутрь себя, а черные — лиса направлена во внешний мир, то определять он их может по тому, как лиса себя активно ведет. А уж если она хвостом машет, то этой активности разве что слепой не заметит.

— Да?- задумался Паша. То, что говорила Санька было очень похоже на правду.- Это ты разве у шамана узнала?

— О-о!- закатила глаза Санька.- У какого еще шамана! Да пошутила я, неужели непонятно.

— Ничего себе шуточки,- пробормотал Паша. Такие шуточки ему не нравились. Того и гляди скажут чего и думай пошутили или и вправду.

Глава 17. Лиса ищет ручку
Лисье семейство уже ушло вперед, и ребята заторопились следом.

— Послушайте,- поинтересовался Паша, догнав взрослых.- А как же у вас определяют истинную лису? Я не понял ничего. И так же все видно. Ведь есть же уши, лапы и прочие детали?

— Ну, если лисе хочется верить, что истинная она другая, почему бы и нет,- сказала мама лисица.- И некоторые умельцы им в этом помогают.

— Но это же неправда! Они же врут!

— Но если для тебя неправда, для кого-то может быть и правдой…

Паша так на лисицу разозлился, что даже захотел ее стукнуть. Вместо того, чтобы все нормально объяснить наводит тут тень на плетень! Надувшись, он отстал от семейства и с независимым видом шел позади, даже не слушая, о чем Санька начала болтать с лисицей-мамой.

Скоро показалась городская площадь. В центре был установлен огромный деревянный помост, по которому бродили лисята. У каждого на спине и груди была белая повязка с номером, как на каких-нибудь лыжниках во время Олимпиады. Лисица-мама подошла к судье, лисят внесли в списки и вручили им повязки. Раулю достался номер 131, а Реми — 132. Паша ожидал, что вездесущий Ри тоже захочет повязку, но лисенок от присутствия множества незнакомцев стушевался и старался держаться поближе к маме.

— Смотри по сторонам, вдруг наших лис увидишь,- выдала инструкцию Санька.

— И как же я их узнаю?- ядовито поинтересовался Паша.- Может они будут с табличками ходить «Паша, Саша, мы — ваши лисы?»

— Может быть,- сказала Санька.

При этом она не смеялась. Паша нарочно пару раз проверил, искоса на нее глянув. Из-за этого становилось непонятно пошутила она или на самом деле у нее есть какие-то мысли на этот счет. И вдруг она знает что-то такое, чего Паша не знает. И на самом деле могут объявиться лисы с табличками. Спрашивать у Саньки ему было неловко, и потому он только внимательнее стал смотреть по сторонам. Один раз даже увидел лису с табличкой и едва не кинулся навстречу, но вовремя прочел на табличке просьбу подать ветерану умственного труда. Топнул ногой с досады и продолжил наблюдение. Санька между тем скрылась в толпе, собравшись, как видно обойти всю площадь.

Между тем начало соревнования приближалось. Почти все лисята забрались на помост, а площадь запрудила галдящая толпа зрителей, из родителей и уличных зевак. На ребят особого внимания не обращали. Неужели эти лисы так часто встречали людей?

— Не поняла!..- услышал Паша и обернулся. На мгновение он даже решил, что Санька уже обошла всю площадь, хотя конечно, это было невозможно, даже с ее ловкостью и пронырливостью. Но разумеется, это была не Санька. Сзади стояла юная лисичка с черными кончиками ушей и рылась в большом желто-зеленом портфеле, рядом терпеливо ожидал почтенный белоухий лис — видимо, ее родитель.

— Ну я не могу нигде ее найти!- пожаловалась лисичка.- Я ее дома забыла.

— Элисон, ты просто невозможна!- возмутился родитель.- Сначала ты причесала только одну половину хвоста и такая полупричесанная отправилась на вокзал.

— Я задумалась!- буркнула Элисон.

— Затем ты вчера рванула играть с мальчишками в одних трусиках. Я тебя уже у двери перехватил!

— Ну, папа!- воскликнула Элисон.- Я переодевалась же, просто отвлеклась и… и…

— Забыла, чем занималась…- подсказал лисовин.- А теперь ты ручку забыла, а без ручки не допустят к участию в соревнованиях. Придется сейчас новую искать, еще непонятно найдем или нет!

— У меня есть ручка,- сказал Паша. Вообще-то он свои вещи раздавать не любил. Потому что если всем все раздавать, то без ничего останешься. Но почему-то лисичка ему понравилась. Трудно сказать чем. Манерой поведения, что ли. А история с прогулкой в трусиках его развеселила. Надо же — так задуматься. Хи-хи. Впрочем, Паша сам был не без греха — однажды в школе на физкультуре перепутал пиджак и пришел домой в другом, только с двумя карманами и как говорила мама — на два размера меньше. Впрочем, ту историю он вспоминать не любил.

— Спасибо, вы нас так выручили,- рассыпался в благодарностях лисовин.- Элисон, а ты чего молчишь?

— Спс,- промямлила Элисон и тут же хитро глянула на Пашу и протянула лапу.- Давай, время не ждет!

— Элисон!- закатил глаза лисовин.- Что за манеры!

Конечно, лисичка была нахалкой, но получалось у нее нахальничать так непосредственно, что Паша невольно улыбнулся. Он достал из кармана ручку, который почему-то таскал с собой, хотя портфели остались в далеком теперь Фоксио и вручил Элисон.

— Спс,- еще раз поблагодарила лисичка и следом за папой отправилась к судейскому столу. Паша на знал, что здесь будет происходить, но решил для себя, что станет болеть за встреченных на дороге Реми и Рауля и за Элисон. Впрочем, ему было понятно, что шансов у них, как и у каждого из вылезших на помост было совсем чуть. На помосте собралось полторы сотни лисят. А победителей, как Паша услышал, будет всего 10. Соревнования смотреть и участвовать он любил. Но, конечно, так, чтобы побеждать или чтобы побеждали те, за кого он болел.

— Начинаем турнир «Гиперумная лиса наша гордость и краса»!- прокричал с помоста главный судья. Всего на помосте вместе с лисятами стояли десятка два судей в полосатых накидках — следили, чтобы все было честно.- В ближайшие дни мы найдем 10 самых умных и сообразительных лисят, которые потом смогут учиться в самом…

— Не поняла!..- услышал Паша сзади.

— Элисон, ты опять ручку…?- обернулся он на голос.

— Какая еще тебе Элисон,- нахмурилась Санька — разумеется, это была она.- Куда она свою ручку протягивала?..

— Да никакую не ручку и не протягивала!

— Сам сказал что ручку!

— Да я не в том смысле.

— А в каком еще?

Паша вздохнул и рассказал что тут произошло.

— И где они сейчас?- поинтересовалась Санька.

— Лисовин, это тот — черной шляпе, он все еще у судейского столика. А Элисон взяла номер 152 и сейчас на помосте с остальными.

— Ты и номер ее запомнил?

— Ну да, приглядывался.

— Понравилась тебе?

— Ну…- Паша почувствовал, что разговор клонится куда-то не туда.- Довольно симпатичная лисичка…

— Кондратьев в лису влюбился,- мстительно припомнила Санька.

— А вот сейчас как дам тебе в лоб!- разозлился Паша.- Сразу сама в кого-нибудь влюбишься!

— А я может и так,…- пробормотала Санька.

— Что ты там бормочешь?!- не расслышал Паша, все еще в ярости от Санькиного предположения. Надо же такое придумать — он влюбился в лису! Хотя, если бы эта лиса была девчонкой, может и влюбился бы. Она, небось, не подкалывала бы так, как Санька. Почему он так решил, Паша не знал.

— Да я ничего,- пошла на попятный Санька.- В общем, извини. Раз она тебе понравилась, я может, тоже за нее болеть буду.

— Да уж спасибочки!- не поддержал благородного порыва Паша и отвернулся. Санька подошла и смирно стала рядом.

— Первый конкурс — на общую эрудицию,- объявили с помоста.- Все лисята распределяются по группам. Лисята будут отвечать на вопросы, а судья, который а группе — записывать. Баллы даются за скорость и правильность. Из каждой группы в следующий конкурс проходит только один лисенок. А теперь — группа первая: номера 1, 31, 61, 91, 121 и 151. Вот ваш судья…

В общем, первый конкурс оказался совсем незрелищным и неинтересным, потому что лисят оказалось ну очень много и за всеми было не уследить. Судьи читали вопросы: «Кто был предыдущим королем в Королевстве огня?» или «Перечислите три самые высокие горы?», а лисята старались выкрикнуть побыстрее или записать (если было нужно записать). Паша не видел никого из знакомых лисят. Зато мама-лисица с подпрыгивающим Ри как-то вдруг оказалась рядом. Рядом же оказался и лисовин-родитель Элисон. Они разговорились с мамой лисицей и лисовин даже взял Ри на закорки, чтобы тому лучше было все видно. Ри, однако, на плечах ерзал, а вскоре совсем слез и принялся шнырять в толпе.

Вскоре первый конкурс закончился и судьи зачитали номера победителей. Паша с радостью услышал, что номера 131, 132 и 152 остаются в игре. С помоста потянулись опечаленные лисята. Некоторые настолько расстроились, что даже плакали, кто-то из родителей и болельщиков после неудачи их любимцев отправились с площади долой. Площадь больше, чем вполовину опустела. Паша только порадовался — толпы он не любил. А так и слышно было лучше и виднее стало. Он стал пробираться поближе к помосту, Санька и лисы отправилась следом.

До перерыва должен был пройти еще один конкурс, но теперь уже отбор должен был вестись более тщательно.

— Теперь разобьются на пятерки и из пятерки будет отброшен только один — самый последний,- поделился лисовин — родитель Элисон. Пока лисы разговаривали между собой Паша, наконец, узнал как их зовут. Маму-лисицу звали Жюстина, а родителя лисовина — Грегор.

— Мы тут уже не первый раз,- сказал Грегор как бы между прочим, но Паша понял, что фактом он этим гордится.

— Вас и раньше приглашали?- заинтересовалась Жюстина-мама.

— Три раза,- довольно сказал Грегор.- И один раз мы даже выиграли бронзовую медаль, правда, в тех соревнованиях было всего десять лисят — это происходило в нашем городе. Так что это большое дело на таких крупных соревнованиях войти в 30 самых умных лисят.

— А нас впервые пригласили и оба наших еще там.

— Ну, вы просто звезды,- восхитился Грегор.- Вообще эти соревнования, конечно, для детей одно расстройство. Столько кандидатов и так мало выигравших.
Я все боялся, чтобы моя не вылетела еще в самом начале. Она тогда очень расстроится. Я уже придумывал, как ее утешать буду. К счастью обошлось.

Паша про себя согласился, что это очень мудро. Мудро ожидать всего самого худшего, ведь если не случится, значит замечательно, можно и порадоваться. А если случится плохое, тогда уже будешь во всеоружии.

Между тем начался второй этап. Лисят действительно объединили в пятерки и главный судья принялся зачитывать вопросы.

— Кто такой пес Сытий?!

Услышав свое имя, Сытий заворочался в рюкзаке.

— Кейк?- сонно поинтересовался он.

— Нету кейков, спи!- буркнул Паша — Сытий мешал ему слушать что происходит на помосте. Паша уже подошел достаточно близко и до него худо-бедно доносилось, кто что говорит.

— Ганьба,- со вздохом заключил Сытий, но ворочаться перестал и, похоже, действительно уснул.

Между тем обсуждение Сытия закончилось. В этом туре судьи после каждого вопроса подходили и раздавали лисятам яркие наклейки. Красного, желтого и зеленого цветов и лисята наклеивали их на перевязь со своими номерами.

— Это баллы,- пояснил всезнающий Грегор.- Красный это один, желтый — два, а зеленый — три.

Лисы все высматривали своих, Паша тоже.

— Ищешь свою лисичку,- робко спросила Санька.

Паша нахмурился и не ответил.

— Да ладно тебе, — сказала Санька,- я же не со зла.

— Ты, Баренцева всегда не со зла, только как ляпнешь что-нибудь, потом знаешь, как неприятно бывает?

— Ну прости, пожалуйста. Я же не понимаю…

— Да чего тут понимать!- разошелся Паша, даже позабыв, что происходит на помосте… Но тут увидел, что Санька плачет. Вся его злость вдруг куда-то прошла.

— Ну ты чего,- растерялся он.- Ты не плачь. Все хорошо на самом деле. Это все так. И не сержусь я совсем.

Лисы, переглянувшись, деликатно отвернулись. А Ри, глядевший во все глаза, взволновано зашептал:

— Мама, мама! Смотри — людица плачет…

— Ага-а-а,- рыдала Санька.- Ты только так говори-ишь. А са-а-ам… А я-а-а, что ни сделаю, все плохо.

Паша не понимал о чем это она. Но надо было как-то утешить, а как утешить он не очень-то соображал. Поэтому просто топтался рядом, делая виноватый вид — виноватый вид часто помогает. Он чувствовал, что Санька плакала всерьез. Иногда девчонки в школе истерили, чтобы покрасоваться или еще для чего. Это он быстро понимал. Чувствовал. А Санька на самом деле расстроилась. Только непонятно из-за чего, точно из-за какой-нибудь ерунды.

Как ни странно Санька успокоилась довольно быстро.

— Я поняла,- сказала она, шмыгая носом.- У меня точно глаза серые.

— Как это?- не понял Паша.- Они же у тебя карие.

— Да я не про это! Я про лису во мне. Я вроде и чувствую что-то, эмоции там и все такое. Но вот как ко мне люди относятся, чувства разные — не понимаю, хоть убей. И как сама — тоже не понимаю. Как деревяшка.

— Хм,- задумался Паша.- А у меня тогда какие глаза?

— А у тебя — не знаю. Мне иногда кажется, что ты еще больше деревяшка, чем я.

— И последний вопрос!- крикнул судья так с помоста так, что Паша чуть не подпрыгнул.- Кто такой пес Голодий?!

— Опа, еще и Голодий какой-то завелся,- пробормотала Санька.- Тоже, небось, храпит по ночам.

Лисята принялись что-то писать на листочках. Паша, наконец, заметил в толпе Элисон. Ее номерок был усеян желтыми и зелеными наклейками. Она написала что-то на бумажке и отдала судье в числе первых. Паша с гордостью подумал, что все благодаря его ручке. Вот если бы не было ручки, как бы она выкручивалась? Да никак!

— Пес Голодий,- начал объяснять Грегор,- это пес из семейства Чернохлибойидов, которое иногда по неграмотности называют семейством Черных хлибойидов. На самом деле первое правильно, а второе — нет.

— А почему?- поинтересовался Паша.

— Потому что псы из этого семейства не черные. Зато они любят черный хлеб, ну и лук еще. Говорят, когда-то им пришлось немного поголодать, посидеть на черном хлебе с луком, вот с тех пор они только его и лопают. Не могут отвыкнуть.

— А почему называют «хлибойид», а не «хлебоед»?- поинтересовалась Санька.

— Да в той местности, где они жили, такое наречие, вот за ними и закрепилось.

Паша заметил, что судья вручил Элисон желтую наклейку — два балла. Двум лисятам из ее группы достались зеленые трехбалловые листочки, одному — красный, а одному он вообще ничего не дал. По обилию цветных наклеек на переднике Элисон Паша видел, что она явно не из последних в группе. Так и оказалось.

Судьи от каждой группы подошли к главному арбитру. Лисы посовещались и главный громко объявил номера тех, кто проходит в следующий тур. Среди счастливчиков был номер 152. А номеров 131 и 132 — не было. Потом судья объявил окончание этапа соревнований и что вечером в честь турнира в городе состоится фейерверк. Большинство зрителей были в восторге от грядущего фейерверка, Паше совершенно непонятном.

Турнир должен был продолжиться через три дня в столице королевства Огня — Лисве.
Свою лису ребятам найти не удалось. Как Паша ни вглядывался в болельщиков — а на соревнование приехали лисы со всех окрестных земель — ничего он не увидел и не почувствовал.

— Придется нам и дальше ехать,- расстроился Паша. Он не любил куда-то тащиться, предпочитал сидеть дома, или, по крайней мере, на одном пригретом месте. А тут наклевывалась очередная поездка.

— Да ладно тебе,- сказала Санька.- Зато продолжение конкурса посмотрим. Интересно же, чем дело кончится. Твоя-то лисичка сегодня выиграла.

— Она — не моя!- окрысился Паша.

Но, конечно посмотреть кто победит Паше было интересно. Хотелось доболеть. И хоть он и переживал, что никак не получается домой вернуться, но дом, школа и все такое прочее стало уже становиться каким-то нереальным, будто не несколько дней прошло, а целый год. А то и вообще в другой жизни все было.

Глава 18. Лисы прощайте, лисы здравствуйте!

Реми и Рауль очень расстроились, что у них не получилось пройти в четвертфинал. Реми даже порыдал. Его утешали, все кто мог. Лучше всего это получалось у Жюстины. Внушившийся слезами брата Ри, долго ходил кругами и все вглядывался Реми в мордочку.

Отец лисьего семейства, отлучившийся в город по делам, вернулся к честной компании, чтобы узнать о результатах конкурса. Лисятам конкурс разонравился и, хотя раньше они рассуждали, что будут наблюдать за соревнованием до самого конца, неважно будут выигрывать или проиграют, сейчас им уже ехать никуда не хотелось. Так что на совещании лисьего семейства было решено, что все отправятся домой. Лисы попрощались с детьми и отправились в обратную дорогу.

Паше и Саньке приходилось проделывать оставшийся путь в одиночестве. И Пашу это беспокоило. Раньше они следовали за лисьим семейством, вместе было и спокойнее и надежнее, а теперь они опять остались одни, а впереди маячила полная неизвестность.

Площадь быстро пустела, родители с радостными или грустными лисятами разбредались по переулкам, судьи переписали победителей, спустились с помоста и теперь вместе с помощниками принялись его разбирать.

Из рюкзака Паши стали доноситься настойчивые требования кейка.

— Вот уж несытое брюхо,- пробурчал Паша — у него всегда портилось настроение, когда впереди не было четко обозначенных перспектив.- Сейчас найдем где-нибудь местную столовую, будет тебе кейк. Слушай,- вдруг осенило его,- а может, ты, как этот самый пес Голодий больше любишь черный хлеб и лук? Представляешь, какая экономия выйдет!

— Ганьба,- презрительно произнес Сытий и замолчал.

— Ну, ганьба, так ганьба,- вздохнул Паша.- Будем искать постоялый двор. Где бы его еще только найти…

— А мы знаем, где постоялый двор,- вынырнула из-за спины Элисон.- Можем даже проводить.

— Да, можем,- подтвердил Грегор.- Это на окраине. Недалеко пристань, мы оттуда завтра поплывем в Королевство Огня на продолжение соревнований.

— Поздравляю,- сказал Паша.- А какой результат показали?- спросил он у Элисон.

— Не знаю!- пожала плечами та и побежала смотреть, как два здоровенных лисовина выволакивают опоры у помоста.

Паша даже удивился — похоже лисичке совсем неважно как она вытупила по сравнению с другими. Как же так?! Нужно же разузнать, чтобы подготовиться, чтобы знать чего ожидать…

— Я спросил у судей,- сказал Грегор.- По результатам последнего конкурса у нас 12-й результат. При этом лисята, которые заняли с 8 по 11 место получили всего на один балл больше, зато ближайший преследователь отстает сразу на 4 балла. Эти результаты, конечно, в дальнейшем не учитываются, но вся равно надо же посмотреть как обстоят дела. Я даже таблицу переписал, чтобы можно было разобраться.

«Вот это лис с пониманием»,- уважительно подумал Паша, и они с Грегором углубились в изучение таблицы. Санька подошла, тоже сунула нос в таблицу, но увидев много цифр тут же заскучала и отправилась бродить по площади.

Наконец, когда разбор помоста завершился, Санька и Элисон, ничего новенького для себя на площади уже не видели, а Паша и Грегор разобрались с таблицей, вся четверка отправилась на постоялый двор.

Тот действительно оказался на самой окраине и здесь не был слышан шум городского карнавала, который начался с наступлением вечера. В небо взлетали и с треском взрывались разноцветные шары фейерверка.

У самого постоялого двора Сытий опять поднял голос:

— Голодую!- надрывался он.- Подноси!

C голосящим из рюкзака Сытием дети и лисы вошли в харчевню и уселись за стол. Сытий в рюкзаке тут же замолчал.

— Кейка нам, пожалуйста,- попросил Паша подошедшую вскоре лису.

— Какого кейка?- удивилась лиса.

— Гы!- развеселилась Элисон.- Кейк! Гы-ы!

— Ой!- смутился Паша.- Я хотел сказать — что у вас вообще есть?

— У нас есть жареные рябчики, копченая рыба с картошкой и курица,- объяснила лиса.

— Тогда рыбу,- выбрал Паша.- И…

— Подноси!- рявкнул из рюкзака Сытий.

Лисица вздрогнула и отшатнулась, выронив ручку.

— Тихо ты!- прикрикнула на Сытия Санька.

— Веди себя прилично, а то будешь ночевать на улице,- пригрозил рюкзаку Паша.- Вы не переживайте,- обратился он к лисе.- Это наш пес Сытий, оголодал бедный.

— Понятно,- кивнула лисица.- Сытию тоже принесем.

Ужин прошел в молчании. Хотя Элисон порывалась рассказать очередную серию о лисенке из Норы той, но повествование понимания не встретило и папа-Грегор предложил ей продолжить его после ужина. Впрочем, после ужина Элисон уже забыла о чем рассказывала и бродила по постоялому двору, прибегая каждую минуту и рассказывая что нового она увидела.

Сытий сидел на столе у тарелки и усиленно грыз рыбу, постукивая время от времени вилкой по столу и напоминая всем:

— Голодую!

В конце концов, он уснул на столе и Паше пришлось отнести его в комнату. Между тем, когда он вернулся Элисон достала из рюкзака какую-то настольную игру и предложила поиграть. Правила оказались просты и напоминали правила в монополию с тем отличием, что надо было еще и учитывать настроение рабочих. Время от времени она вытаскивала карточку, в которой было написано, что «Рабочие счастливы от вашего управления». Каждый раз она по этому поводу радовалась и вопила «Меня лисы любят!». Паша это казалось странным. Санька же сидела недовольная, как будто она переживала оттого, что лисы любят не ее. В перерывах Элисон рассказала про конкурсы, историю о лисенке из Норы той, а Паша и Санька рассказали о своих приключениях. За вечер так сошлись друг с другом, что единогласно решили — завтра в Королевство Огня поплыть вместе.

Жаль только, что за окнами скоро стемнело и пора было отправляться спать.

Оставляйте Ваши комментарии, замечания, предложения.